Серебряный Клин - Страница 77

Моя уступчивость помогла. Он оставил меня в покое и принялся о чем-то спорить с Молчуном и Душечкой. Чем бы дитя ни тешилось.

Зато на меня тут же насел Боманц. Ему не давали покоя некоторые моральные издержки Серебряного Клина. У него была куча вопросов, на которые никто не мог толком ответить. Я лично не уверен, что такие ответы вообще были. Этот Клин напоминал мне каплю чернил, упавшую в лужу без того грязной воды и расплывшуюся в этой чертовой луже. Он уже отравил Весло. Мы могли сопротивляться его влиянию только потому, что знали о нем и могли принимать осознанные решения. Но что произойдет, если нашей компании выпадет сомнительная удача его найти?

Страшно подумать.

И что они собирались делать, если им удастся заполучить поганую железку? Ни разу не слышал, чтобы эти шуты гороховые обсуждали такой вопрос. Разговоры все больше крутились вокруг того, чтобы помешать присвоить ее кому-нибудь другому.

А ведь и в прошлый раз все они были уверены, что нашли для Клина чертовски надежное место.

Лично у меня никаких идей не было. Во всяком случае разумных. На всей земле не найти такого места, куда можно было бы спрятать Клин и быть уверенным, что его никто оттуда не выудит. Разве что бросить в самую глубокую океанскую впадину. Да и то…

Какая-нибудь долбаная рыбина тут же заглотит его, а потом выбросится на берег. Или ее поймает какой-нибудь чертов рыбак с врожденными способностями к колдовству и тайными талантами завоевателя-конкистадора.

Такова природа любого амулета, в котором заключено зло.

Вот два лучших варианта, что пришли мне в голову. Первый, собрать кучу колдунов, чтобы они подняли Клин на небесную сферу и затолкали его на какую-нибудь из пролетающих мимо комет. Второй – заставить тех же колдунов продолбить дырку в параллельный мир, запихнуть железку туда и сразу как следует дырку законопатить.

Оба эти способа предполагали попытку перевалить свои заботы на чужие плечи: либо на людей из будущего, которым рано или поздно свалится на голову комета, либо на людей из другого мира.

Я видел фрагменты оживленного обмена мнениями на пальцах между Вороном, Душечкой и Молчуном, но не обращал на них особого внимания. Как иногда улавливаешь обрывки чужого разговора, который тебя не слишком интересует. Ворон вошел в раж. Он даже на языке жестов умудрялся сердито ворчать. Вот вроде все сидят тут и ни хрена не делают, а ждут, пока что-нибудь не случится само по себе. Вместо того чтобы вылезти наружу, подсуетиться и помочь случаю. В общем, выдвигал свежую идею о том, что под лежачий камень вода не течет.

Парень полностью оклемался. Наконец-то я увидел прежнего Ворона. Во всей красе. Если кто-то создает тебе проблемы, значит, надо пришить гада. Или уж, самое малое, врезать ему между глаз так, чтобы у него из ушей потекло.

Меня так и подмывало прервать его мужественные декларации, особенно когда он начал предлагать свои, а заодно – и мои, услуги. С целью обследовать место, где случилось утреннее побоище. Я едва удержался от возмущения в надежде, что Душечка и без меня промоет ему мозги.

Пора уж мне было бы знать, что на ведьму нельзя полагаться ни в чем.

Она вдруг объявила эту идею великолепной, а заодно велела нам прихватить с собой Боманца. Вдруг, дескать, там пригодится колдун.

Молчун не смог удержаться и расплылся до ушей. Чертов хвост рассчитывал использовать каждое мгновение нашего отсутствия, чтобы до отвала накормить Душечку своими баснями и попытаться восстановить ее против нас.

Если мне будет суждено провести остаток дней в рядах повстанцев, займусь набором рекрутов, решил я. Движение явно нуждалось в большем количестве женщин. И в меньшем количестве сексуально озабоченных колдунов.

Боманц соорудил очередную маленькую галлюцинацию, после чего мы с важным видом прошествовали вниз по ступенькам и вышли через парадные двери. Будто всегда тут жили.

Да разве мы могли вообще здесь оказаться, если бы были посторонними, мудро заметил Ворон.

Каков Ворон! Сама невозмутимость. Выдержка. Стиль. И мужества полные штаны.

Труп, разумеется, уже увезли. Но место мы нашли легко. Там оставались пятна крови, а вокруг болталась стайка подростков, радостно сообщавших всем и каждому, что тут стряслось.

Ворон едва удостоил взглядом следы преступления. Боманц тоже. Обоих интересовали не покойники, а живые.

Мы не спеша пошли в глубь переулка, по которому удирал убийца. Я спрашивал себя, почему здесь нет солдат. Конечно, рассчитывать, что убийца сюда вернется, они не могли. Но любому мало-мальски соображающему офицеру мысль о засаде должна бы прийти в голову. Правда, офицеры очень редко используют голову по прямому назначению.

Найти то место, где бандит ухлопал двух солдат, оказалось не так просто. Казалось, туда никогда не попадал ни один луч света. А еще казалось, что это место населено потусторонними тенями, которым наше вторжение совсем не по душе. Людям здесь было нечего делать.

Странное ощущение. У меня даже мурашки по коже побежали. Может, поблизости до сих пор слоняются души убитых солдат?

Но тут Боманц сотворил в воздухе огненный клубок, осветивший окрестности.

– Так будет лучше, – сказал он. – А то мне уже начали чудиться привидения.

Да уж. Вот и Боманц хоть на что-то сгодился.

Они с Вороном принялись шарить вокруг. Но смотреть тут, по-моему, было не на что. Я нашел кучу каких-то битых камней, уселся на нее и принялся ждать, пока они закончат осмотр.

Мимо важно прошествовала жирная крыса. Вот сволочь. Ни тени почтения к существам высшей расы. Я запустил в нее куском кирпича.